Я хочу написать о признаках разводок на деньги врачами, может кому-нибудь пригодится.

- Обычно выбирается пациент,  настрадавшийся у других врачей на предыдущих этапах, дезориентированный, деморализованный, страстно желающий избавиться от страданий, платежеспособный. В идеале, это пациент с уже установленным диагнозом, который испытывает сильные, но легко снимаемые спастические боли.

- Сначала производится запугивание. Часто больной уже запуган, но врач может усилить эффект своей печальной физиономией, жестами, интонацией и общим пессимистическим прогнозом.

- Забрасывается приманка - больному говорится, что есть средство, которое МОЖЕТ немного помочь или часто помогает. Это средство, препарат или способ лечения был разработан старыми врачами "сокровенное знание", или только что изобретен на Западе "хай тек", или разработан в секретной лаборатории и т.п.

Напиться, чтобы в глазах двоилось. Главное, не упускать прекрасное из виду. 

Решил написать о том, что меня сейчас волнует больше всего. На мой взгляд, французская эстрада стремительно деградирует, и скоро мы можем оказаться в ситуации, сравнимой с французской литературой. В девятнадцатом веке в литературе у нас был Бальзак, Стендаль, Рембо-Верлен, оба Дюма если нужна беллетристика, Золя, Санд и многие другие, чьи имена не нуждаются в упоминании. А кто у нас сейчас? -  там пусто. К моей безмерной печали, тоже самое происходит сейчас и с французской поэзией и музыкой в ее песенном выражении. Были  Берже, Шеллер, Сансон, Клер, а кто сейчас? Луан, которая выезжает на своих прокладках от первых менструаций? Не смешите мои прокладки. Только ZAZ  и осталась. У теперешнего поколения нет ни голоса, ни смысла в текстах. Им бы у Дассена или К. Франсуа (полный аналог российского Баскова на пятьдесят лет позже) поучиться.   

Я не брюзга, но я хочу слушать хорошие песни на французском, а их нет. Недоумки из радиостанции «Chante France” сделали из одной станции три или четыре, понизив битрейт. Я их больше не слушаю. Посоветуйте, что еще есть ценного на французском, если знаете.  

Для примера, это Веру в 1972 году с ее хитом «Никто не нужен», а потом она же в современной джазовой обработке:  

<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/Ypd_w-QtvEs" frameborder="0" allow="accelerometer; autoplay; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture" allowfullscreen></iframe>

<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/etnHbf2QNyE" frameborder="0" allow="accelerometer; autoplay; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture" allowfullscreen></iframe>

P.S. Вставить видео без косяков не получается. Прошу кликнуть по ссылкам, кому интересно. Еще интересно заметить, как Сансон двигается во время игры и исполнения. Ей это необходимо чтобы голос был — у нее в детстве была энцефалопатия, теперь ей нужно долго настраиваться, в том числе  с помощью движений, иначе она не сможет петь. Сансон у французов — это наша Цветаева. Повезло же некоторым...

На днях обнаружил, что мое произведение о «Евгении Онегине» попало в электронный каталог Библиотеки Иностранной Литературы. Даже не знаю, радоваться ли мне по этому поводу или плакать. В эту библиотеку я еще при СССР регулярно ходил пару раз в неделю в любую погоду лет пятнадцать своей жизни, пока жил в Москве. Там в посконные советские времена можно было читать свежую буржуазную периодику, а в абонементе  давали на дом такое, о чем  даже в либеральной Литературке тогда не упоминали, например, Роже Пейрефитта с пропагандой масонства и гомосексуализма. Эту и некоторые другие книги на французском сделали доступными для московской интеллигенции по специальному распоряжению КГБ, — они брали на учет всех, кто интересовался тематикой, как я потом узнал. Такое счастье тогда выпадало тем, кто выучил языки, вот же были времена…. У меня до сих пор есть читательский билет туда, в том числе и в электронные ресурсы. Она моя библиотека всю жизнь. Я бываю в Москве не очень часто теперь, и уже нет времени зайти туда и походить по залам, подержать в руках журналы  из разных стран. А как бы хотелось теперь взять пару книжек в абонементе, а потом ехать домой на метро за пять копеек и завалиться со словарем в кровать на все выходные, и читать по тридцать страниц в день, не пропуская ни одного незнакомого слова,  и не думать ни о чем другом...

И вот теперь с удивлением обнаружил, что моя последняя книга появилась в этой сокровищнице иностранной литературной мысли:

https://catalog.libfl.ru/Record/Litres_27056638

Это обстоятельство, конечно, не может не радовать, учитывая мое неравнодушное отношение к этой достойнейшей библиотеке. Но, с другой стороны, я что, иностранный писатель после этого?  А я ведь русский, мать вашу, хоть и живу в Финляндии. 

Читая разные статьи и мнения об «Онегине», не перестаю удивляться, как сильно стереотипы въелись в сознание неглупых в остальном людей, как упорно они мешают.  Зачем нужен этот Лотман, напутавший во внутренней хронологии романа, и который самое ценное в своих комментариях украл у Набокова, при этом напрочь отбив желание думать самостоятельно у своих последователей? Что нового он сказал об «Онегине», чего не было до него у Набокова? «Онегин» на своем открытом, сюжетном уровне – это рассказ о развитии Татьяны, о том, как она смогла освободиться от своего увлечения пустышкой-Онегиным, преодолеть свои заблуждения, поумнеть, наконец. То, что сделала девятнадцатилетняя Татьяна до сих пор остается непосильной задачей для многомудрых литературоведов, увлеченных плагиатором Лотманом. Отношение к плагиаторству в наше время стало нетерпимым, и это правильно. За десятую часть того, что сделал Лотман с комментариями Набокова любой аспирант американского университета сейчас рискует вылететь с волчьим билетом и похоронить себя навсегда. Почему же профессора-русисты тех же американских университетов до сих пор расшаркиваются перед этим вором?